Любви не скажешь нет - Страница 33

Мэри все еще находилась в забытьи. Он аккуратно положил полотенце на лоб, потом в изнеможении опустился на ковер возле кровати. Если бы еще месяц назад ему кто-нибудь рассказал о том, что он будет метаться возле больной женщины, он бы не поверил. Они приходили к нему красивые и веселые, с удовольствием отдавали ему свое тело, иногда капризничали и требовали проявления неземных чувств, но они никогда не болели. А главное, он никогда не думал, что может испытывать такое яростное бессилие, находясь возле пылающей огнем женщины, не в силах взять ее боль на себя. Наверное, так относятся к детям, подумал он, вспомнив страдальческие глаза матери, когда она смотрела, как накладывают гипс на его поломанную руку. Он гордился своим гипсом, считая это чем-то вроде ордена, а мама страдала. Сейчас он клял себя на чем свет стоит за то, что снимал Мэри обнаженной. Она могла простудиться именно в тот день. Конечно, под софитами было жарко, но в павильонах никогда не было тепло. Скорее всего, причиной ее болезни явился сквозняк, на который тогда никто не обратил внимания. Майкл был готов убить себя за это.

Мэри тихонько застонала и открыла глаза.

Она посмотрела перед собой, потом скосила глаза в его сторону.

– Майкл, что вы здесь делаете? – удивленно спросила она. Она не помнила, что сама впустила его в квартиру.

– Пытаюсь вас лечить, – ответил он и посмотрел по сторонам. – Вы не подскажете мне, где может быть градусник? Я не нашел его в ванной. – Он говорил это таким будничным тоном, как будто всю жизнь находился рядом с ней, когда она болела.

– Градусник на тумбочке. Я утром мерила температуру. Возьмите.

– Мэри, может быть, вы сами поставите его? – спросил он, смутившись. Делать что-то с женщиной, когда она в беспамятстве, еще можно было, но теперь…

– Не нужно, – повела он головой. – Высокая. Я и так чувствую.

– Тогда надо принять лекарство, – сказал он, поднимаясь с ковра.

– А что вы делали на ковре?

– Сидел, пока соображал, что мне делать дальше.

– А почему на ковре? Можно было взять стул.

Он засмеялся. Мэри была слишком слаба, чтобы оценить всю комичность своих вопросов.

– Я возьму стул, – заверил он. – И если вы мне позволите, посижу здесь с вами. Почему вы не позвонили мне, когда вам стало плохо?

– Я ждала вашего звонка, – ответила она и закрыла глаза.

– Я звонил несколько раз, но никто не отвечал. Потом я так испугался, что решил приехать. Вы не обижаетесь, Мэри?

– Нет. Я рада, что вы здесь, – слабо улыбнулась она. – Я так не люблю болеть…

– Болеть никто не любит, – согласился Майкл, – поэтому примите лекарство. А потом я вызову доктора.

– Доктор не нужен, – попыталась возразить Мэри. – Я знаю, что со мной. Это просто простуда. Я довольно плохо это переношу. Спасибо вам.

– Мэри, я понятия не имею, как нужно ухаживать за больными. Пусть врач придет, чтобы дать мне консультацию.

– А вы собираетесь за мной ухаживать? – спросила она и повернулась к нему.

– По-моему, я уже это делаю, – деловито ответил он, поправляя подушку.

– Я так плохо выгляжу, – сказала Мэри и натянула одеяло почти до глаз.

– Нет. Вы отлично выглядите, – не согласился Майкл. – У вас такие хорошенькие розовенькие щечки, чудесные затуманенные глаза, низкий сексуальный голос.

– Не смешите меня. У меня нет сил смеяться.

– Хорошо, тогда полежите тут тихонько, а я спущусь вниз и попрошу консьержку вызвать врача.

Мэри кивнула и закрыла глаза. Наверное, это бред, подумала она, когда Майкл вышел из спальни. Ни один человек, кроме тети Эрны, никогда не ухаживал за мной. Он же совершенно посторонний мужчина. В моей спальне. Я почти голая. Выгляжу безобразно, что бы он ни говорил. А он смотрит на меня с нежностью.

Она вдруг вспомнила, что однажды на нее навалилась такая же простуда. Как она просила Ларри остаться. Ей ничего не нужно было от него, просто ей хотелось, чтобы он сидел рядом и держал ее за руку. Но он улыбнулся, нежно погладил ее по голове и сказал, что она ведет себя как маленькая девочка. Он пообещал, что договорится с консьержкой, чтобы та послала кого-нибудь из служащих за лекарствами, позвонил в магазин, чтобы заказать соки и воду, а сам уехал. Ей не нужны были лекарства и забота посторонних людей. Она не была смертельно больна. Но ей хотелось, чтобы Ларри был рядом и нежно смотрел на нее, когда она проваливается в сон и приходит в себя. Она бы именно так и делала, если бы он заболел. Но он уехал. Она не обиделась тогда, понимая, что у мужчины могут быть неотложные дела и что если бы дело было серьезным, то он обязательно бы остался.

Тогда не обиделась и даже отругала себя за слабость. А сейчас вдруг вспомнила, и ей стало грустно. Майкл не должен быть рядом с ней, но он здесь. И, она знала это совершенно точно, будет с ней, пока она этого хочет.

– Мэри, доктор скоро придет, – услышала он голос Майкла. – Скажите, что вы хотели бы съесть или выпить, я позабочусь об этом.

– Спасибо. Я ничего не хочу. Если можно, посидите рядом, только возьмите стул. На полу не очень удобно.

– Я возьму стул, а вы закройте глаза и отдыхайте.

– Вам будет скучно, – слабо запротестовала Мэри.

– Мне не будет скучно, – заверил ее Майкл. – Если вы не возражаете, я посмотрю ваши книги и возьму что-нибудь полистать.

– В гостиной, – показала глазами Мэри и провалилась в сон.

На арене, освещенной неровным светом коптящих факелов, сражались два рыцаря. Бой шел уже давно: в каждом движении чувствовалась усталость. В звенящей тишине слышался только тяжелый скрежет металла. Медленно поднималась рука с мечом, навстречу ей так же неторопливо выплывал щит противника.